Война против Украины вызвала волну протестов в российском обществе и на оккупированных Россией территориях. Одним из инструментов подавления антивоенных настроений стала статья Кодекса об административных правонарушениях номер 20.3.3, которая предусматривает наказание за «публичные действия, направленные на дискредитацию использования вооруженных сил российской федерации в целях защиты интересов российской федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности, в том числе публичные призывы к воспрепятствованию использования вооруженных сил российской федерации в указанных целях, а равно направленные на дискредитацию исполнения государственными органами российской федерации своих полномочий за пределами территории российской федерации в указанных целях». Новую норму ввели 4 марта 2022 года.

Ранее инициативная группа «Крымский процесс» проанализировала применения этой нормы в судах на территории Крымского полуострова, а также обобщила сведения о нарушении стандартов доступа к справедливому правосудию, заложенных в ст. 6 Европейской конвенции “О защите прав человека и основных свобод”, задокументированные в ходе рассмотрения данных дел об административных правонарушениях по ст.20.3.3 КоАП РФ за первые три месяца с начала войны. В данном отчете представлены результаты аналогичных наблюдений за период с 31 мая по 1 сентября.

Документирование осуществлялось с использованием инструментов прямого наблюдения, анализа судебных постановлений и интервьюирования участников судебных процессов.

Общая информация

За исследуемый период в суды Крыма и Севастополя было передано 52 материала об административных правонарушениях по ст.20.3.3 КоАП РФ (это на 24 материала меньше, чем за первые 3 месяца войны). В 40 случаях суд принял решение о назначении административного наказания, в 9 случаях протокол был возвращен для устранения нарушений (причем из них 4 в отношении одного и того же человека) и в 3 случаях заседания отложены на дату, выходящую за временные рамки исследования.

Большинство постановлений выносилось судами непосредственно в день составления протокола, что значительно затруднило возможности организации личного наблюдения за ходом таких судебных процессов. Непосредственный мониторинг был осуществлен только в ходе 2 судебных заседаний. В этой связи основными методами исследования стали: интервью с лицами, которых подвергли административному преследованию по статье 20.3.3 и анализ открытых источников.

Формы “дискредитации”

С точки зрения практики применения запретительной нормы наибольший интерес представляют действия, которые крымские суды относят к административному правонарушению “публичной дискредитации действий российской армии”. Тенденции репрессии за антивоенную позицию выглядят таким образом:

• в 11 случаях это были публикации, репосты, комментарии или отметки “Нравится” в социальный сетях (например, на страницы Лидии Гаврилюк, которая “поставила лайк поскольку на нем (на видео — КП) изображена ее племянница”).
• в 8 случаях устные высказывания или воспроизведение аудиофайлов в общественных местах (например «…заказал у диджея кафе клип на украинском языке песни «Дикое поле»“).
•  в 1 случае одиночный пикет и “публичное демонстрирование” надписей (например, одиночный пикет с плакатом “Нет войне”).
• в 1 случае повреждение надписей и других элементов пропаганды войны (например, «…заставил гражданина сорвать надпись в виде буквы «Z» с лобового стекла трактора «МТЗ-80»»).

Гласность и публичность

1) Из 40 постановлений обвинительного характера по данной категории дел, публично решения суда были обнародованы в 20 случаях, что составляет 50% от общего числа. За предыдущий период число публичных постановлений составляло 45%.

2) в 34 случаях информация на сайте суда о времени и месте заседания была обнародована несвоевременно. В среднем, соответствующая информация появлялась на следующий день после рассмотрения административного дела, однако отмечались и такие случаи, когда сведения на сайте суда появились через 17 дней после вынесения решения.

Состязательность и равенство сторон

Анализ открытых данных об итогах рассмотрения дел по ст.20.3.3 КоАП не выявил ни одного случая участия в рассмотрении дела представителя прокуратуры. Проинтервьюированные лица также указали, что на судебных заседаниях не было представителей прокуратуры. Суды в Крыму сохраняют тенденцию не обеспечивать вызов  представителя государственного обвинения при рассмотрении дел об административных правонарушениях и фактически функцию обвинения (оглашение протоколов, свидетельских показаний, представление фототаблиц и иных доказательств правонарушения) выполняли сами судьи.

Предвзятость и отсутствие независимости

1) При анализе имеющихся в распоряжении “Крымского процесса” постановлений обращает на себя внимание общая практика о том, что непредвзятая и независимая оценка событий в большинстве случаев, судом первой инстанции подменена на механическое переписывание сведений из протокола об административном правонарушении и/или показаний свидетелей обвинения. При этом наличие противоречий между указанными в протоколах сведениями и показаниями привлекаемых к ответственности лиц судом не устраняется дополнительными действиями (допросом свидетелей, назначением экспертиз и т.п.) и не трактуется в пользу привлекаемого к ответственности.

Например, в постановлении суда об административном правонарушении в отношении Сергея Грицаенко указано, что он «на территории гостиницы «Фемили Резорт» … прилюдно высказывал мнение против проведения специальной военной операции, осуществляемой на территории Украины». В суде Грицаенко пояснил, что «слов дискредитирующих вооруженные силы РФ и СВО (специальную военную операцию) он не говорил, а составление в отношении него протокола об административном правонарушении является местью и клеветой со стороны неизвестных ему лиц. Дополнительно отметил, что у него отсутствует громко воспроизводящая аппаратура, с помощью которой можно было бы громко прослушивать аудиофайлы”. Суд не стал допрашивать очевидцев и других свидетелей по данному делу, устанавливать истину и устранять противоречия. Согласно открытым данным с сайта суда рассмотрение всего дела заняло 5 минут.

2) Поскольку в крымских судах под “дискредитацией” понимается умышленные действия, направленные на подрыв авторитета, доверия к кому-либо, умаление его достоинства и авторитета, выраженные через речевые тактики путем обвинения, нагнетание отрицательных факторов, оскорбления, навешивания ярлыков, умаляющих сравнений, для непредвзятого судебного разбирательства уместным было бы назначение судебной лингвистической экспертизы. Ни в одном имеющемся для анализа постановлении, судом не назначалась лингвистическая экспертиза для определения умысла и самого факта дискредитации российских вооруженных сил. А между тем формы “дискредитации” в некоторых случаях выражены не очевидно, их определение без экспертизы вызывает сомнение в независимости и беспристрастности суда.

Например, жительница Судака Валентина Задирака была привлечена к административной ответственности за дисскусию под публикацией в социальной сети, где она оставила такой комментарий: “Вы ошибаетесь, я общаюсь с Укр и они ненавидят ро$ власть потому что бомбят больницы, жилые дома, роддомы! И вообще они не хотят жить так, как диктует Тупин и имеют на это полное право!” Несмотря на то, что высказывание прямо не указывает на причастность ВС РФ к разрушению гражданской инфраструктуры в Украине и не имеет очевидных признаков дискредитации ВС россии, суд не стал проводить экспертизу и определил вину на основе административного протокола и фотокопий интернет-страницы.

4)  В связи с тем, что статья 20.3.3 КоАП была введена после начала войны против Украины, закономерным представляется тот факт, что люди осуждающие эту войну, могут являться гражданами Украины и/или иметь явную симпатию к Украине. В этой связи немаловажное значение для соблюдения непредвзятости, а также независимости суда имеют сведения о том, являлся ли крымский судья, привлеченный к рассмотрению дел об административных правонарушениях по данной статье, ранее судьей Украины. Из 38 судей, принимавших участие в рассмотрении данной категории дел в первой инстанции, 19 (Атаманюк, Белоусов, Вильховый, Володарец, Деменок, Долгополов, Дудник, Исроилова, Истягина, Киоса, Кошелев, Кулинская, Можелянский, Петрова, Плиева, Прохорчук, Романенко, Терентьев, Шевченко) — находятся в розыске или могут быть объявлены в розыск по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст.111 УК Украины “Государственная измена”. Еще 7 судей (Григорьева, Гурова, Корпачёва, Лазарев, Лобанова, Синицына, Тумайкина) переведены в Крым из регионов России и осуществляют правосудие в нарушение международных норм гуманитарного права.

5) Также с учетом вышеуказанных особенностей отношения ряда судейского корпуса к Украине, важно отметить, что апелляционные жалобы по ст.20.3.3 за исследуемый период рассматривались исключительно 4  судьями — Сергеем Яковлевым и Любовью Дяченко, в отношении которых Генеральной прокуратурой Украины начато уголовное производство по ст.111 “Государственная измена”, а также Оксаной Шидаковой и Владимиром Агиным, которые являются российскими судьями и действует в нарушение норм международного права. Во всех случаях решения судов первой инстанции оставлено без изменений (в одном возвращено за пропуском сроков обжалования).

Выводы:

Процесс рассмотрения протоколов об административных правонарушениях за «дискредитацию действий российской армии» по ст.20.3.3 имеет ряд признаков единого, системного и политически мотивированного преследования с грубыми и многочисленными нарушениями основных стандартов доступа к справедливому правосудию — принципов публичности, состязательности сторон, права на защиту и непредвзятости судебного разбирательства.  

Преимущественно обвинительный уклон судебных решений, уклонение от всестороннего изучения обстоятельств и доказательств, а также общий характер нарушений стандартов доступа к справедливому правосудию могут свидетельствовать о том, что судебные рассмотрения данной категории дел не имеют целью установление истины и профилактику правонарушений в сфере общественного обсуждения деятельности российских вооруженных сил и войны на территории Украины. Имеются основания утверждать, что норма ст. 20.3.3 КоАП на сегодняшний день является инструментом репрессий и подавления антивоенных настроений на территории Крыма.