The text of the review in English can be read here: english-version-report-anti-war

Война против Украины вызвала волну протестов как внутри российского общества, так и на оккупированных территориях. Одним из инструментов подавления антивоенных и проукраинских настроений стала новая статья Кодекса об административных правонарушениях номер 20.3.3, которая предусматривает наказание за «публичные действия, направленные на дискредитацию использования вооруженных сил российской федерации в целях защиты интересов российской федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности, в том числе публичные призывы к воспрепятствованию использования вооруженных сил российской федерации в указанных целях, а равно направленные на дискредитацию исполнения государственными органами российской федерации своих полномочий за пределами территории российской федерации в указанных целях». Новую норму ввели 4 марта 2022 года. 

С этого времени инициативная группа «Крымский процесс» ежеквартально анализировала применения этой нормы в судах на территории Крымского полуострова, а также обобщала сведения о нарушении стандартов доступа к справедливому правосудию, соблюдения которых требует IV Женевская конвенция о защите гражданского населения от войны и ст. 6 Европейской  конвенции “О защите прав человека и основных свобод”. В данном отчете представлены сводные результаты исследования за год с момента начала полномасштабного военного вторжения в Украину. 

Общая информация

За исследуемый период в суды Крыма и Севастополя было передано материалы об административных правонарушениях по ст.20.3.3 КоАП РФ в отношении 247 человек. Из этого числа в 235 случаях суд принял решение о назначении административного наказания, в 5 случаях протокол был возвращен для устранения нарушений и повторно не рассматривался, в 3 случаях производство прекращено и в 4 случаях заседания отложены на дату, выходящую за временные рамки исследования.

Большинство постановлений выносилось судами непосредственно в день составления протокола, что значительно затруднило возможности организации личного наблюдения за ходом таких судебных процессов. В этой связи  непосредственный мониторинг был осуществлен только в ходе 10 судебных заседаний, а основными методами исследования стали: интервью с лицами, которых подвергли административному преследованию по статье 20.3.3, анализ судебных решений и анализ открытых источников. Документирование осуществлялось с использованием инструментов прямого наблюдения, анализа судебных постановлений и интервьюирования участников судебных процессов.

Формы “дискредитации”

С точки зрения практики применения данной нормы, наибольший интерес представляют действия, которые крымские суды относят к административному правонарушению “публичной дискредитации действий российской армии”.

Из всех опубликованных или установленных другими путями решений по статье 20.3.3 в судах Крыма и Севастополя значительную часть занимают преследования за публикации жителей на разных интернет-ресурсах. Всего известно про 82 случая, которые касались действий в социальных сетях и на других информационных платформах. Этот составляет 45% от всего количества фактов преследований. При этом были зафиксированы такие сомнительные судебные решения, как отправка личного сообщения в мессенджере или размещение видео с военной техникой без каких-либо комментариев. 

На втором месте по числу преследований — устные высказывания граждан, за которые к административной ответственности было привлечено не менее 57 человек. Это составляет 32% от всего количества фактов преследований. При этом были зафиксированы такие сомнительные судебные решения, как устное обращение со словами “Слава Бендере” или высказывание “русские отняли Крым у Украины”. 

Преследования за всевозможные формы прямой демонстрации антивоенной или проукраинской позиции составили 10% от общего количества. Среди 18 решений стоит отметить такие сомнительные случаи, как “публично приколол иголку с флагом Украины в продукт (замороженное мясное изделие)…” или “демонстрировал нанесенную на левом плече, татуировку в виде надписи “Х.й Войны”.

Среди других действий, которые суды расценивали, как публичную дискредитацию российской армии — исполнение украинских песен — 14 случаев (8%), а также нанесение надписей и другие действия против символики российского военного вторжения — 9 случаев (5%). 

Гласность и публичность

1) Из 243 постановлений по данной категории дел, публично решения суда были обнародованы в 179 случаях, что составляет 74% от общего числа. При этом отмечается, что постановления часто публикуются с задержкой в несколько месяцев. 

2) в 155 случаях информация на сайте суда о времени и месте заседания была обнародована несвоевременно. В среднем, соответствующая информация появлялась на следующий день  или через 2 дня после рассмотрения административного дела, однако отмечались и такие случаи, когда сведения на сайте суда были опубликованы только через 14 дней. 

3) из 10 судебных процессов, в отношении которых удалось организовать непосредственный мониторинг, 8 прошли в закрытом режиме без участия слушателей и прессы. В основном судебные приставы отказывались пропускать людей, ссылаясь на на режим противодействия распространению коронавирусной инфекции, согласно которому в здание допускаются только участники процесса. В случае с рассмотрением административного дела в отношении Заира Смедляева слушателей и представителей СМИ не пустили в здание ссылаясь на приказ о повышении мер антитеррористической безопасности, а на рассмотрение дела в отношении  Эдема Семедляева, слушателей и представителей СМИ не пустили в здание, ссылаясь на отсутствие мест, поскольку заседание проходило в маленьком зале.

Независимость и непредвзятость суда 

1)  В связи с тем, что статья 20.3.3 КоАП была введена после начала полномасштабной войны против Украины, вполне допустимо, что люди осуждающие эту войну, могут являться гражданами Украины и/или иметь явную симпатию к Украине. В этой связи немаловажное значение для соблюдения непредвзятости, а также независимости суда имеют сведения о том, являлся ли крымский судья, привлеченный к рассмотрению дел об административных правонарушениях по данной статье, ранее судьей Украины. Из 99 судей, принимавших участие в рассмотрении данной категории дел в первой инстанции, 53 находятся в розыске или могут быть объявлены в розыск по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст.111 УК Украины “Государственная измена”. Еще 22 судьи переведены в Крым из регионов России и осуществляют правосудие в нарушение международных норм гуманитарного права. 

2) Также с учетом вышеуказанных особенностей отношения ряда судейского корпуса к Украине, важно отметить, что апелляционные жалобы по ст.20.3.3 за исследуемый период рассматривались исключительно 5  судьями — Сергеем Яковлевым, Екатериной Тимошенко и Любовью Дяченко, в отношении которых Генеральной прокуратурой Украины начато уголовное производство по ст.111 “Государственная измена”, а также Оксаной Шидаковой и Владимиром Агиным, которые являются российскими судьями и действует в нарушение норм международного права. Во всех случаях решения судов первой инстанции оставлено без изменений

3) Анализ открытых данных об итогах рассмотрения дел по ст.20.3.3 КоАП не выявил ни одного случая участия в рассмотрении дела представителя прокуратуры. Проинтервьюированные лица также указали, что на судебных заседаниях не было представителей прокуратуры. Суды в Крыму сохраняют тенденцию не обеспечивать вызов  представителя государственного обвинения при рассмотрении дел об административных правонарушениях и фактически функцию обвинения (оглашение протоколов, свидетельских показаний, представление фототаблиц и иных доказательств правонарушения) выполняли сами судьи. Это может иметь существенное влияние на формирование у судьи предвзятой позиции в пользу стороны обвинения. 

4) По меньшей мере в одном случае опрошенные участники судебного процесса обратили внимание на очевидную предвзятость суда при рассмотрении дела. Перед тем, как удалится в совещательную комнату для вынесения решения, судья Центрального районного суда Виктор Можелянский заявил, что расценивает действия привлекаемой, как “выстрел в спину наших ребят”.

Право на защиту

1) Обвиняемые в правонарушениях лица зачастую лишены возможности допроса в судебном процессе свидетелей, которые дали показания против них. Это существенно ограничивает их право на защиту и демонстрирует предопределенное отношение судей к исходу дела. Суд не вызывает для допроса свидетелей в тех случаях, когда это необходимо для всестороннего, полного и объективного исследования всех обстоятельств дела в их совокупности. 

Например, в Сакском районном суде привлекаемый к ответственности пояснил, что сделал замечание двум нетрезвым лицам, которые нарушали порядок и нецензурно выражались на остановке общественного транспорта. Эти лица впоследствии оболгали его, утверждая, что он устно выкрикивал украинские приветствия. Суд посчитал письменные доказательства убедительными на том основании, что свидетель был предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний. 

2) Зафиксированы случаи, когда суд не предпринимает дополнительных мер для полного исследования всех обстоятельств дела, пренебрегая проверкой доказательств невиновности обвиняемого лица, а неустраненные противоречия трактует не в его пользу. Например, в постановлении суда об административном правонарушении в отношении жителя Евпатории отмечается, что со слов привлекаемого к ответственности, у него отсутствует “воспроизводящая аппаратура, с помощью которой можно было бы громко прослушивать аудиофайлы”. Суд не стал устанавливать истину и устранять противоречия. Согласно открытым данным с сайта суда, рассмотрение всего дела заняло 5 минут.

3) Объектом правонарушения является авторитет российской армии, а методом — публичная дискредитация. Значительное количество проанализированных постановлений вызывает сомнения относительно наличия объективной части или признаков дискредитации, к которым относятся “обвинения, нагнетание отрицательных факторов, оскорбления, навешивания ярлыков, умаляющих сравнений”. Для объективного и всестороннего исследования в некоторых случаях необходима лингвистическая экспертиза. Например, представляется сомнительным наличие очевидных признаков публичной дискредитации российской армии в действиях жителя Симферополя, который стоял на дороге “держа в руках предмет схожий с сельскохозяйственным инструментом – косой, с закрепленным на ней плакатом с надписью «Кто со мной на Киевскую Русь?»“. За время исследования ни одного случая назначения лингвистических экспертиз не зафиксировано, в том числе по ходатайству лиц, привлекаемых к административной ответственности. 

4) Как минимум в одном случае зафиксировано лишение привлекаемого к административной ответственности права защищать себя в суде. Задержанный сотрудниками ФСБ керчанин Илья Ганцевский при рассмотрении дела по ст. 20.3.3 заявил ходатайство об отложении рассмотрения с целью воспользоваться правом на защиту. Заседание было отложено с 12 на 21 апреля. На следующий день, как утверждает Ганцевский, он был привлечен к административной ответственности за употребление наркотиков и получил наказание в виде 14 суток ареста. В день рассмотрения дела по ст.20.3.3 он отбывал административное наказание и не был доставлен в суд для защиты самого себя. Суд рассмотрел дело в его отсутствие, поскольку ходатайств об отложении дела не поступало.

Выводы:

Рассмотрение протоколов об административных правонарушениях за «дискредитацию действий российской армии» по ст.20.3.3 КоАП РФ в судах Крыма сопряжено с системными нарушениями основных стандартов доступа к справедливому правосудию — принципов публичности, состязательности сторон, права на защиту и непредвзятости судебного разбирательства. Подавляющее большинство случаев судебного разбирательства имеют ряд признаков политически мотивированного преследования за выражение мнения. 

Общий характер нарушений стандартов доступа к справедливому правосудию и механическая легализация протоколов правоохранительных органов, могут свидетельствовать о том, что судебные рассмотрения данной категории дел не имеют целью установление истины и профилактику правонарушений в сфере общественного обсуждения деятельности российских вооруженных сил и войны на территории Украины. Имеются основания утверждать, что норма ст. 20.3.3 КоАП на протяжении года используется исключительно в качестве инструмента для подавления антивоенных и проукраинских настроений на территории Крыма.